![](https://static.tildacdn.com/tild6662-3031-4265-b262-323466393833/67724.jpg)
Произведение, написанное поэтом в период знаменитой болдинской осени 1830 года, во время вынужденного затворничества из-за холерного карантина, спустя почти два века не воспринимается как нечто архаичное. Театральные режиссеры берутся за постановки «Скупого рыцаря» с неизменным желанием найти в нетленном произведении нечто свое. Игорь Каспаров тоже имеет за плечами собственную историю пути к этой «маленькой трагедии». Он рассказал, что знакомству со «Скупым рыцарем» обязан преподавателю по сценической речи Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства Марии Юрьевне Караджа.
— Когда я поступал в театральную академию, Мария Юрьевна помогала подбирать материал для поступления и обратила мое внимание на «Скупого рыцаря». «Возьми первый монолог Альбера», — предложила она. Я взял, мы его досконально разобрали, и, когда уже стало получаться, Мария Юрьевна сказала: «В перспективе когда-нибудь моноспектакль сделаешь». Эта фраза запала мне в душу, и шестнадцать лет спустя творческое напутствие Марии Юрьевны реализовалось.
Жанр моноспектакля имеет свои особенности. Самая сложная задача выпадает на долю актера, который должен убедительно перевоплощаться, исполняя все роли в постановке. В «Скупом рыцаре» выбор режиссера пал на молодого актера Романа Кузнецова.
— Роман талантливый актер, мне хотелось, чтобы он еще больше рос и раскрывался, — отметил Игорь Каспаров. - Я был уверен, что он справится с этим материалом и один вытянет весь текст. По фактуре, по психофизике Роман Кузнецов полностью соответствует пушкинскому персонажу. Мы говорим о человеческом безумии и расслоении молодого человека, и именно формат моноспектакля лучше отражает метания его сумасшедшей души.
![](https://static.tildacdn.com/tild6338-6139-4431-b766-366164316130/67723.jpg)
Роман Кузнецов обладает целым набором профессиональных актерских качеств, необходимых для создания разноплановых образов моноспектакля «Скупой рыцарь». Отнюдь не последнюю роль играет его физическая форма: по ходу действия актер должен находиться в постоянном движении. В финале особая выразительность мизансцены смерти Барона создается в первую очередь за счет пластики Романа Кузнецова: возникает ощущение, что некая неотвратимая сила затягивает его в открывшийся сундук с сокровищами. Эта картина очень ярко иллюстрирует известную русскую поговорку о том, что «у гроба нет карманов».
Здесь будет справедливым сказать о работе художника Ирины Уткиной и специалистов мастерских театра кукол. Сценография предельно лаконична, а декорации ненавязчиво функциональны. По ходу действия они открывают свои маленькие «секреты»: в сцене, где Барон наслаждается зрелищем богатства, из стен появляются сундучки, а их крышки открываются как ненасытные рты, готовые проглотить новую порцию золотых монет, омытых кровью и слезами.
Страсти, которыми охвачены герои «Скупого рыцаря», в христианстве занесены в число семи смертных грехов. Барон снедаем алчностью, и он вызывает у собственного сына Альбера не почтение, а ненависть и гнев.
Маниакальное стремление Барона к обогащению в спектакле особо подчеркнуто не только его отвратительными, пугающими внешними чертами, но и деталями реквизита. Особенно выразительна сцена, в которой на руке Барона появляется перчатка с ключами от его заветных сундуков: аллюзия, отсылающая зрителей к другому, более современному, но не менее пугающему персонажу — Фредди Крюгеру. Длинные ключи на перчатке скупого рыцаря сверкают не менее устрашающе, чем смертоносные лезвия на пальцах монстра с улицы Вязов. Ключи ассоциируются не столько с золотым содержимым сундуков, спрятанных в подвалах Барона, сколько со страданиями людей, с которых ростовщик взыскивает долги, нередко забирая последнее и обрекая их на голодную смерть.
Нас уверяют медики: есть люди,
В убийстве находящие приятность.
Когда я ключ в замок влагаю, то же
Я чувствую, что чувствовать должны
Они, вонзая в жертву нож: приятно
И страшно вместе…
— Человека губит не демон, представленный в спектакле ростовщиком Соломоном, спасает человека не ангел в облике Герцога, в итоге они оказались бессильны оба, — резюмирует режиссер Игорь Каспаров. — Людей губят страсти, а не кто-то извне. Если мы сами не справимся, нам уже никто не поможет.
Если всё сложится в соответствии с планами Игоря Каспарова, то в ноябре зрители смогут увидеть его в качестве актера в моноспектакле «Скупой рыцарь».
Постановка адресована зрителям, чей возраст на афишах обозначается как «12+». Современные школьники «проходят» пушкинские «Маленькие трагедии» в старших классах, тем не менее темы, заложенные в произведении, понятны более юным читателям и зрителям. Новый спектакль Ставропольского театра кукол включен в федеральную программу «Пушкинская карта».
Ольга Метелкина
Источник: Вечёрка 20 Окт. 2021 22:44